Старые военные наушники громко шипели, передавая белый шум. Рихард сидел рядом, внимательно вслушиваясь в эту какофонию хаоса, сверля взглядом довоенную радиостанцию, настроенную на закрытую частоту, что для себя избрал орден инквизиции. Он ожидал, что, возможно, последние данные о деревне не подтвердятся, что они напрасно подошли к этому берегу или что культистов больше, чем кажется на первый взгляд. Но частота оставалась безмолвной.
Координатор щелкнул тумблером, выключая радиостанцию. В таком деле очень важно было предварительное планирование - это знал любой инквизитор. Порой информация, которая поступает в самую последнюю минуту, может оказаться слишком важной, чтобы её игнорировать. Особенно когда ты идёшь не один - сам-то командир крейсера еще мог умело приспособиться к изменяющимся условиям, мог отступить или, перегруппировавшись, нанести неожиданный удар с других позиций - но это он сам. А сейчас предстояло "посвятить" девушку, которая о тактике слышала разве что краем уха. И то, считала это матерным словом.
Разумеется, инквизитор собирался предотвратить все случайности. А Еве об этом знать было необязательно - если девушка привыкнет полагаться на кого-то, кроме себя, это её гарантированно приведет в могилу.
В дверь каюты постучали, а затем в приоткрывшуюся щель просунулась голова.
- Разрешите?..
Рихард махнул рукой, разрешая войти.
В каюту вошел гранд-претор, фактически второе лицо на корабле после капитана. Микаэль Канерва, финн по происхождению, был младше командира примерно на год. Он командовал всеми вооруженными силами "Авроры" и самим крейсером во время сошествия капитана на берег. Вот и теперь, конечно, гранд-претор был в курсе готовящейся операции - сути он не знал, да и не спрашивал. Ему было достаточно однажды долгого и тяжелого взгляда капитана, а потом пары простых разъяснений, где заканчиваются его полномочия и начинаются личные дела самого Рихарда - а в эти дела не смел лезть никто.
- Всё в силе? - он присел в кресло перед столом.
Инквизитор отошел от радиоточки и вернулся за стол. Взял со столешницы пистолет и внимательно его оглядел, вертя в руках. Только вчера он его тщательнейшим образом смазал и почистил - оружие к бою Рихард готовить умел и любил. Это занятие успокаивало.
- Разумеется. Кого нам выделяешь?
На лице Канерва появилась и тут же исчезла легкая ухмылка. Никогда прежде капитан не говорил "нам" - всегда было "мне". А теперь про девушку, с которой он немало времени проводил наедине, знала вся "Аврора" - слухи тут разносились быстрее летящей пули. Любовница, понятное дело, кто ж еще. Только зачем бабу тянуть на боевую операцию? Микаэль не знал. Да и спрашивать бы не стал - это была как раз та черта, за которой начинались дела капитана.
- Седьмую и десятую претории. Уже укомплектованы, вооружены, проинструктированы, всё как полагается. - он прищурился, - Готовы хоть сейчас в шлюпки и к берегу... когда вернешься, откупорим бутылку коньяка 2007-го?
Рихард ухмыльнулся. Ему нравилось, что гранд даже не сомневался в успехе операции и уже думал о возвращении, о том как отмечать будут. Они настолько регулярно собирались вдвоём что-то отметить, что остальные гранды, в шутку, называли их тандем "боевое крыло Авроры", а такие вот посиделки в капитанской каюте с выпивкой - "совещания боевого крыла". Впрочем, дальше совета грандов эти шуточки не уходили - себе было дороже.
- Видно будет, - ответил инквизитор.
В этот самый момент дверь открылась и в каюту прошла Ева, которую капитан велел позвать минут десять назад. Гранд-претор встал.
- Еще приказы, гранд-капитан? - он вытянулся, соблюдая при посторонних строгую субординацию. Так было заведено.
- Нет. Свободен. - коротко ответил Рихард. И гранд вышел из каюты, оставив их с Евой наедине.
Как только закрылась дверь, инквизитор положил пистолет обратно на стол. Чуть улыбнувшись, смерил девушку взглядом с головы до ног, не пропуская ни единой детали одежды и подмечая все приготовления к миссии.
- Итак, не буду кривить душой. В этот раз тебя ждёт испытание настолько жестокое, что я уже подумываю о размере совка, в который мне придётся сметать твой прах, - он облокотился на стол, - Малейшее отступление от плана грозит смертью. Первое задание твоего "посвящения" будет не из простых. Мужчины гораздо сильнее тебя трусили перед тем злом, с которым оно связано. Однако, если ты его выполнишь, я уже практически вижу, как ты достигнешь великих высот в деле нашего ордена.
Рихард чуть нахмурился, будто вспоминая нечто весьма неприятное даже для видавшего виды убийцы. Посмотрел в глаза Еве.
- Ты должна принести мне бутылку пива из бара.
Кивнул с самым серьёзным видом, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку и смех.

Рихард рассмеялся собственной шутке, глядя на реакцию Евы. Было видно, что контраст предыдущих слов и внезапное завершение речи действительно имели нужное воздействие на девушку. Она тоже усмехнулась.
Разумеется, он не стал вставать с места. Не стал и высказывать ученице за дерзость - в конце концов, он сам упорно пытался в неё вбить уверенность в себе, наглость и дерзость. Те качества, которых не доставало худой и дерганой наркоманке из руин Стокгольма, употребляющей товар, которым торговала, и готовой за эту оплошность заплатить собственной честью. Да, Рихард хотел сделать почти невозможное - превратить взрослую девушку с устоявшимся мировоззрением во что-то другое, сделать по-своему "лучше". Получилось ли у него? Время покажет.
- Святая вода тебе действительно поможет. Утолить жажду. - он ухмыльнулся, - Хотя, говорят, некоторые демоны и вправду её боятся, как огня. Но нужна либо истинная вера, либо что-то еще. В любом случае, я больше доверяю старой-доброй стали.
Он отклонился обратно на спинку кресла и посерьёзнел. При воспоминании о демонах и еретиках в нём не оставалось ничего человечного - можно было бы подумать, что сам инквизитор становится страшнее того же самого демона, теряя все понятия о морали и справедливости. В его глазах могло читаться только одно - всеобъемлющая ненависть, затмевающая разум и иные желания, побуждающая действовать и убивать самым эффективным образом, без жалости к кому бы то ни было, включая самого себя.
- Операция пройдёт просто, без изысков. Деревня изолирована от внешнего мира полностью, была обнаружена случайно - даже если их раньше кто-то и находил, то явно не выбирался из деревни живым, чтобы об этом рассказать кому-то. Полагаю, массового вооруженного нападения они не ждут - сражения не будет. Это, скорее, карательная экспедиция. И самое важное в ней - уничтожить демона. Потому что даже если все люди, какие бы порочные они не были, погибнут - демон может найти себе новых последователей.
Рихард встал из-за стола и начал деловито собирать нужные предметы в вещмешок. Пистолет занял место в нательной кобуре. Перевязь стянула плечо и торс, одетый в бронежилет, а край шпаги оттопырил нижнюю полу легкого пальто.
- Теперь к сути. Туда пойдем мы с тобой и две претории - это, как ты уже должна была узнать, двадцать два человека. Два десятка бойцов и два претора, их возглавляющих. Мы все вместе выдвинемся к деревне - это примерно половина суток пути. Завтра утром будем на месте. Ближе к деревне разделимся - я с отрядом отправлюсь к еретикам, а ты - за демоном. Одна.
Инквизитор немного помолчал, предоставляя Еве возможность осознать эту новость, распробовать и принять. Она должна была начинать понимать, что ей в борьбе не поможет никто, расслабление смерти подобно, нужно сражаться до конца, со всей яростью, не ожидая подкреплений или помощи. Только с этим знанием внутри инквизитор мог быть инквизитором, по мнению самого координатора - хотя кто-то бы с ним мог не согласиться. Например, та же Татьяна, что не раз вызволяла его из трудных ситуаций.
- Пойдём. - просто сказал он. Инструктаж был окончен, говорить более было не о чем - а если у Евы появятся вопросы, она всегда их сможет задать по дороге - благо времени до начала операции было с лихвой.
Они вышли из каюты и прошли к борту Авроры. Капитан скомандовал - и выстроившиеся бойцы тут же принялись спускать большие весельные шлюпки на воду, стараясь соблюдать молчание в присутствии координатора.
Плескалось море за бортом огромного крейсера, орудия молчаливо смотрели в сторону берега. Отряд под командованием Рихарда никто не провожал - не было так здесь принято. Преторианцы, скорее всего, заранее попрощались с родными и близкими, может пообещав привезти добычу, а может просто рассказать о диковинном мире в неизведанных дебрях, диких и опасных. Инквизитор точно не знал, да и ему было, по большей части плевать.
Он, даже стоя в шлюпке, смотрел не назад, на удаляющуюся Аврору, как остальные, - Рихард в бинокль смотрел на береговую линию в километре от крейсера. Разумеется, там никого не было - разве что остатки асфальтовой трассы, поросшей кустарником, да выглядывающий из песка фундамент какого-то довоенного строения - что это было, уже нельзя было с уверенностью сказать.
С шорохом прибоя шлюпки ударились в берег. Их начали деловито затаскивать подальше от воды - чтобы было к чему возвращаться.
Капитан достал компас и внимательно сверился с уже заранее подготовленными данными, запоминая азимут движения - по нему они пойдут от берега до деревни. А потом - обратно. Иных средств ориентирования здесь не было - местной карты уже и не сыщешь, а общая карта Балтийского побережья могла помочь очень мало.
Рихард подошел к Еве и, чуть улыбнувшись, ободряюще коснулся рукой её плеча. Склонился к её волосам и тихо прошептал на ухо:
- Всего-то никчемный демон. Сама не успеешь заметить, как всё закончится и мы вернёмся обратно.

Инквизитор еще раз сверился с компасом и, молча пересчитав своих людей, коротко выкрикнул несколько  приказов – претории двинулись за своим командиром двумя цепями, рассредоточившись на шаг друг от друга. По бойцам было видно, что даже оружие , броня и внушающий уважение предводитель мало помогают не волноваться при высадке в диких землях. Кто знает, что ждёт их впереди? Лишь у координатора на этот счет не было ни малейших иллюзий – он знал, что им могут встретиться по пути лишь дикие звери, а в деревне – еретики и один демон. Он не мог искоренить из людей страх неизведанного, суеверия и неуемную фантазию – казалось бы, понятия совершенно естественные для человеческого сознания – но именно эти вещи превращали людей в рабов древних, а самих демонов наделяли невероятными способностями, вплоть до управления жизнью и смертью. Иными словами, люди сами выдумывали себе ложных богов, хотя, по сути, никогда, за всю историю в них не нуждались.
- Есть более точная информация о том существе, с которым предстоит столкнуться или слухи очень смазанные? Может, посоветуешь чего-нибудь?
Ева шла рядом и говорила так тихо, чтобы её мог услышать только он сам. В конце концов, дела инквизиции были в тени всегда - даже убивающие демонов простые люди не знали и половины смысла операции. И это было хорошо - подобная информация, попавшая не в те руки, могла поставить под угрозу не только Аврору, но и весь орден. Этого допускать было нельзя.
- Мне сообщили только о наличии демона. О нём самом не известно ничего. Но это не проблема, - Рихард перешагнул через остатки проржавевшего заграждения вдоль разрушенной дороги и начал спускаться по пологому склону насыпи, загибая на ходу пальцы руки, - Давай-ка прикинем: у демона в подчинении лишь одна деревня. И то, надо полагать, не вся. Так что он точно не из девятки. Новость для тебя хорошая.
Инквизитор ухмыльнулся. Если бы ему сообщили о точном местоположении высшего древнего - он был бы вне себя от радости. И уже, наверно, собирал бы ближайших соратников по ордену в кулак для нанесения решающего удара. Идти на высшего в одиночку было бы крайне рискованно - даже если удастся уничтожить самого демона, что само по себе будет непросто - у таких тварей весьма внушительный штат культистов, которые вполне имеют возможность потягаться силами с наемничьим отрядом, а одинокого инквизитора и вовсе пустят на кебаб.
- Деревня рядом с болотами. Демон тоже живёт там. Так что, скорее всего, он водоплавающий или вроде того. Выманишь его на сушу - получишь преимущество. Впрочем, учитывая твоё оружие, вовсе не стоит пытаться одолеть подобную тварь в её родной среде - лук под водой не поможет. Кроме того, деревня изолирована. Демон наверняка не видел рядом никого, кроме своих рабов. Он точно не станет прятаться, когда ты подойдёшь к его владениям. - они шли вглубь леса, когда-то бывшего территорией частных домов, от которых ныне мало что осталось, - Вполне вероятно, что демон не знает об инквизиции. А если даже знает - то не боится. Он может попытаться выйти с тобой на контакт - даже если не станешь сразу атаковать, старайся не вслушиваться в его слова. Гипноз на тебя не подействует в любом случае, но вот просто заболтать до потери бдительности эта тварь тебя сможет, будь уверена - всё-таки возраст их не меньше десятка тысяч лет, надо понимать. Главное - не бойся ничего. Демон может угрожать выжечь твои глаза, испепелить внутренности, наслать вечное похмелье и тому подобный бред. Может начать умолять и просить о пощаде, пообещает горы золота, наркоты, вечное блаженство, вечную жизнь, воскрешение из мертвых твоих близких и любимых. Нет, он не может всего этого, хотя обязательно постарается убедить в обратном. Не поддавайся страху ни в коем случае. Страх ранит глубже, чем меч. Страх - самое сильное оружие демона.
Они шли еще достаточно долго - Рихард старался отвечать на все вопросы, чтобы дать Еве возможность получить пищу для размышлений и обдумать предстоящую встречу с врагом. Инквизитор и сам волновался, хоть и не подавал виду - волновался не за себя, а за девушку. Пусть она действительно однажды встречалась с демоном, будучи в Стокгольме - но там он был рядом. А теперь - справится ли она?
- От Татьяны вестей нет?
Было нетрудно ощутить, что Ева как-то эмоционально тянулась к женщине, что фактически спасла ей жизнь. В тот день рука координатора не дрогнула бы послать наркоманке пулю в лоб, если бы не вмешательство Татьяны.
- Есть, - слегка улыбнулся Рихард, не сбавляя темп движения, как будто постоянное уклонение от веток и перепрыгивание поваленных деревьев в лесу не доставляло ему ни малейших хлопот, - Она интересовалась, сдержал ли я своё слово относительно тебя. Передавала тебе привет. В остальном ничего нового. В Стокгольме уже всё улеглось - цепочки наркоторговцев восстанавливаются поразительно быстро. И да, я уверен в своём плане. Это не обсуждается.
Последние слова были сказаны жестко, безапелляционно. Инквизитор явно не собирался давать возможность подвергать сомнению собственные приказы.
Они вышли на край леса, за которым начиналось большое поле, поросшее высокой травой в половину человеческого роста. Смеркалось - и было решено остановиться здесь. Были назначены дозоры, распределены обязанности по устроению палаток, костра и сбору древесины.
Рихард не стал оставаться в лагере, сидеть возле костра. Он просто отошел к полю и лег на спину, раскинув руки в стороны. Молча смотрел на звездное небо.

Рихард лежал и думал о простых и мирных вещах. Никто бы, из людей знавших инквизитора лично, даже помыслить бы не мог, что хладнокровный убийца был способен даже на минуту в мыслях иметь что-то, кроме идей о смерти, уничтожении и борьбе с демонами. Впрочем, слишком близко координатора не знал вообще никто - в основном потому, что сам он не давал никакой возможности людям подобраться к собственной душе.
Так было проще жить - если ты ни к кому не привязан, то и не станет для тебя великим горем потеря кого-то из окружающих людей. Если ты всегда одет в броню и стоишь спиной к стене - тебе не всадят кинжал под лопатку. На взгляд самого капитана Авроры, это был единственно возможный способ выживания в современном мире.
Раздались тихие шаги. Едва слышные. Инквизитор не пошевелился, даже не попытался потянуться к оружию, хотя точно не мог знать, считает ли местный демон все окружающие земли своими, либо только одну деревню. К нему мог подобраться и сам древний - хоть и не без последствий, могли подобраться и культисты. Но прямо сейчас он слышал шаги Евы - за почти полгода жизни рядом с девушкой он хорошо научился различать характерные признаки её походки, начиная от силы опускающейся на грунт ступни, заканчивая амплитудой между шагами.
- Увы, даже в чистом поле от меня нет спасенья, - девушка сперва села рядом, а затем прилегла, будто подражая ему, -  Да ты романтик, оказывается - тихонько ушёл и на звёздочки любуешься.
Она замолчала. А инквизитор продолжил смотреть на звёзды, не повернув головы в её сторону. На него сейчас нашло такое настроение, когда хотелось говорить и размышлять - с человеком, всю жизнь привыкшим решать проблемы сталью и свинцом, такое случалось достаточно редко - и Рихард не хотел упускать этот момент. Хотел насладиться им сполна.
- Видишь, вон там, чуть ниже Кассиопеи? - он говорил негромко, но отчетливо, а голос звучал непривычно спокойно и даже как-то... мирно, - Звезда перемещается по небу и мигает. Это спутник. Люди когда-то много таких запустили вокруг планеты. Они до сих пор там летают.
Ева, перестав молчать, заговорила.
- Ты же знаешь, что в марте... Ну, что я тогда говорила-то про тебя - я не думаю так на самом деле, сейчас, по крайней мере Я уже давно хотела тебе сказать... Поблагодарить хотела. Мне казалось, что ты разрушил всю мою жизнь, но сейчас, я знаю, что ты мне очень помог. Врать не буду, без инквизиторского дерьма было бы ещё лучше! Ты мне... Ты мне как брат стал, Рихард. Не знаю, что бы я без тебя делала там, в Стокгольме и как долго протянула бы... Спасибо.
Она говорила сбивчиво, даже немного сумбурно. Но инквизитор её понял. Замолчал, обдумывая сказанное девушкой. Так, будто её слова были частью небосвода, на который он теперь смотрел, и нуждались в размышлениях, взгляде со стороны.
Сейчас, в тишине, в поле, когда они лежали рядом, а вокруг не было ни шума воды, ни гомона корабельных моторов, ни постоянных разговоров людей, Ева могла слышать, что инквизитор дышит глубоко и часто. Так, будто только что бежал сломя голову, а теперь тщательно пытался восстановить дыхание, вдыхая и выдыхая будто нарочно. Конечно, дело было не в этом - когда-то давно, еще в молодости, Рихарду сломали нос. Неудачно - нос удалось вправить обратно без последствий, а внутренняя носовая перегородка необратимо искривилась. С тех самых пор в тишине окружающим казалось, что инквизитор задыхается от ярости постоянно и непрерывно, либо восстанавливает дыхание после спешки. Сам он уже давно не обращал внимания на такие мелочи, привыкнув жить с этим.
- Знаешь, ты напрасно подавила ненависть в себе, - спокойно проговорил координатор, не отводя взгляда от звёзд, - Ненависть - лучший проводник в наши дни. Ненависть делает человека сильнее, увереннее, помогает думать и принимать на себя ответственность. Любовь, напротив, делает людей слабыми, никчемными и уязвимыми. Она дарит лишь боль и страдания, подавляет самую сильную волю, уничтожает разум. Ненависть же даёт возможность развиваться, становиться лучше и добиваться своих целей... быть инквизитором - не лучшая доля. Я порой задаю себе один и тот же вопрос, глядя на шлюх, преступников и лживых политиканов - неужели мы за это сражаемся? Неужели они достойны спасения? Может лучшее, что они могут получить, это рабство у демонических тварей?.. каждый раз на этот вопрос я нахожу лишь один ответ. Быть инквизитором - не значит быть выше кого бы то ни было, нет. Когда-нибудь придёт время и орден инквизиции уйдёт в прошлое. Ведь инквизиторы лишь защищают человечество от его собственных примитивных инстинктов. Почему? Потому что кто-то должен это делать.
Рихард неспешно встал с травы. Поправил сбившуюся портупею со шпагой. Ухмыльнувшись, посмотрел на Еву сверху вниз. В его глазах блеснули отсветы костра, что развели возле палаток.
- Не принимай мои слова слишком близко к сердцу. Сестрёнка.
И координатор ушел, отправившись спать. Это был спокойный длинный день, но завтра обещало быть кровавым.

Рихард шел по длинному коридору. Вокруг не было людей, ни единой живой души. В самом деле коридор был какой-то странный – не привычный его взгляду железный проход Авроры, да и на полуразрушенные стены заброшенного здания, коих капитан в жизни повидал изрядное количество. Скорее, складывалось ощущение, что он шел по проходу, выложенному из идеально гладкого, полированного камня, чем-то похожего на змеевик – разве что он имел более насыщенный цвет и пестрел синеватыми прожилками, напоминающими изгибы дорожек на печатной плате какого-нибудь довоенного электроприбора. Впрочем, у инквизитора не было времени рассматривать окружение – он чувствовал, что ему нужно идти дальше, идти быстро. И он шел, почти бежал. А коридор и не думал заканчиваться. И как только в голове координатора проскользнула мысль о тщетности следования этому пути – коридор закончился. Он вышел в комнату, с шестью стенами – вся она также представляла из себя каменный мешок. Полумрак создавало свечение все тех же синих линий – а больше всего их было на саркофаге в центре комнаты. Инквизитор остановился. Замер. Наступила тишина. Как будто он достиг того, что хотел – но что же дальше? Из комнаты не было выхода. Только саркофаг. Изнутри которого доносилось тихое, но ровное дыхание, не смотря на то, что он был закрыт. Капитан сделал шаг вперед. Еще один. К саркофагу. Звук дыхания, казалось, заполонил всё вокруг. Резким движением откинул крышку – как будто она была сделана из фанеры, а не из камня. В саркофаге было пусто. Нелепо. Не было никакого смысла. Чувство разочарования. Потерянности. Раздался смех – не добрый смех, а отвратительный, насмешливый и ехидный. Рихард поднял голову – вокруг него, насмехаясь, стояли девять фигур. Силуэтов. Лиц в полумраке не было видно, но он знал, кто это. Ненависть и ярость заставили его выкрикнуть что-то. А затем он потянулся к ножнам – и оружия не было. К пистолету – и кобура оказалась пуста.

С резким выдохом инквизитор рванулся. Сел на своей походной постели. Тяжело дышал, держа в руке обнаженную шпагу. Затравленно осмотрелся – уже занимался рассвет. Положил шпагу на землю. Еще раз вздохнул, приходя в себя. Вытер пот со лба. Ему уже больше года не снилось вообще ничего. Было чувство, что что-то меняется. Если не в мире, то в нём самом – точно.
Приготовления к дальнейшему походу были сделаны в кратчайшие сроки – лагерь свернут, скарб рассован по рюкзакам. Паршивое настроение командира успели на себе ощутить уже несколько нерасторопных бойцов.
- Пожелай мне удачи, - сказала Ева. Рихард сделал вид, что они вчера ни о чём не разговаривали. Не сказал ничего и по поводу усталого вида девушки. Да и не хотел он об этом вспоминать, а, тем паче, обсуждать теперь.
- Удача – это миф. – коротко ответил инквизитор. Сделал движение рукой, чтобы все следовали за ним – и повел людей дальше. На сей раз дорога была недолгой – уже через час в лесах стали заметны следы пребывания человека. Ландшафт также сменился – вокруг были болота, большей частью непроходимые.
Рихард остановился рядом с давно протоптанной тропинкой, что уходила в сторону от направления на поселение. Тропинка была украшена повязанными на деревья, что росли вдоль неё, цветными тряпицами и ленточками. Безмерное отвращение поднималось в душе инквизитора – было слишком очевидно, что еретики даже не пытались скрывать свои культовые места. В этом действительно не было для них нужды – ведь забредающие сюда уже никуда не уходили, чтобы рассказать об увиденном.
Сплюнул на землю.
- Ева, - он подозвал к себе девушку и, кивнув на ленточки, тихо проговорил, - Пойдешь по знакам – не ошибешься. Демон точно там. Будь осторожна.
Никаких объятий, никакой напыщенной речи о важности борьбы. Лишь сдержанный кивок и взгляд, полный нескрываемой жестокости, получила Ева в качестве напутствия перед битвой.
Остальных людей Рихард повёл прямо к поселению, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, как скрывалась в лесах девушка с луком. Координатор ордена инквизиции не был идиотом и отлично понимал, что один на один сражаться с демоном – это крайне опасно. Особенно для новичка. И он собирался последовать за Евой, чтобы проконтролировать весь процесс уничтожения древнего – но сама Ева не должна была об этом знать. Ни к чему оно.
- Претор, - инквизитор обратился к старшему десятой претории, - Есть среди ваших людей меткие стрелки?
- Есть, капитан, - бодро отрапортовал старший, - Кастор Лекс, сюда!
Из цепи выбежал мужчина с винтовкой на плече. Поравнялся с капитаном и претором, что шли, не останавливаясь.
- Хорошо стреляешь, парень? – спросил капитан, пристально его осматривая.
- Отстрелю нос крысе за четверть мили девять раз из десяти. – не без гордости сказал Лекс, - А десятый - осечка.
Инквизитор удовлетворенно кивнул. Ответ его полностью устроил.
- Остаёшься здесь. Если увидишь, что кто-то из деревни бежит во-он туда, - кивнул в сторону, куда ушла Ева, - Стреляй. Вообще стреляй в любого, кто не пришел с Авроры. Приказ ясен?
- Так точно, - без промедлений ответил Кастор. Он отстал от уходящих дальше цепей, занимая позицию.
Невдалеке уже показались крыши срубов. Были слышны голоса людей. Рихард уже лично видел, что в такой маленькой и изолированной деревне вряд ли могло жить больше, чем пятнадцать человек. А уж оружия у них точно быть не должно – зачем оружие, когда убиваешь случайных гостей во сне, без сопротивления?
- Итак, начнём. – тихо прошептал инквизитор, вместе с отрядом открыто заходя в деревню.

В деревню вошел вооруженный и отлично экипированный отряд. Старейшина, пожилой седовласый мужчина с небольшой бородой, глядя на пришлых из-под кустистых бровей, сразу понял, что это не случайные путники - он точно знал, все общие дороги, по которым могут ходить военные отряды с "большой земли", лежат далеко от их деревни. Значит, гости в таком количестве, да еще и с оружием сюда шли целенаправленно.
Он вышел вперед, важно шествуя навстречу людям. С ним рядом шли еще двое мужчин, помоложе - скорее как почетное сопровождение старейшины, а не как необходимая помощь для немощного старика.
- Здравствуйте, - поприветствовал их старик, - Кто будете? Откуда к нам?
Рихард криво ухмыльнулся. Он хорошо понимал латышскую речь, на которой дед к нему обращался. Быстро огляделся - люди явно не спешили разбегаться по домам, дети всё так же безмятежно носились по единственной улице, а взрослые либо разглядывали их, продолжая заниматься своими делами, либо шли присоединиться к их разговору, чтобы не упустить слов своего вожака, да и потом остальным рассказать.У каждого на запястье была печать - и никто их не скрывал. Не от кого было.
- С добром пришли, дед, - на местном языке ответил инквизитор, - К полису вас присоединять будем. К Риге.
- Ох как, - покачал головой старик, - А откуда ж об нас прознали? Сколько лет живём - никто не приходил, не присоединял. Да и зачем - с нас взять нечего, ценностей не держим, да и...
- В одном доме всех собери, - координатор кивнул на самый большой сруб. Ни один из культистов при нем не скривился от головной боли, не вырвал, да и вообще никоим образом не почувствовал дискомфорта. Отсюда можно было сделать вывод - местным явно не перепадало ни крохи "божественного" могущества. Очень жадный демон. Либо очень слабый. Хотя, как правило, даже слабейший из древних превосходит человека по некоторым способностям, - Флаг вам выдадим, потом на жерди повыше прикрепите. Ну и говорить с вами будем.
Старик внимательно и пытливо посмотрел Рихарду в глаза. Инквизитор ответил ему красноречивым взглядом опытного убийцы. Мигом оценив ситуацию и количество вооруженных людей, пришедших в поселение, а также то, что перечить сейчас - далеко не лучший выход, дедок улыбнулся и быстро ответил:
- Конечно, раз такое дело важное, всех собрать надо, - он покивал, в подтверждение своих слов, - Парни сейчас соберут, да. Всех соберут.
Он строго глянул на сопровождавших и тех, кто успел подойти к месту встречи. Мужики, не сговариваясь, побежали кликать и собирать остальных. Старик развернулся и тоже пошел к дому, вместе со всеми. Рихард и его люди шли следом.
Ловким для старческих пальцев движением, пожилой старейшина поймал за локоть одну из девочек, что пробегала рядом в сторону дома и, склонившись к ней, тихо прошептал:
- Ханна, а сбегай-ка до боженьки. Расскажи, что у нас тут гости. - улыбнулся, - Ну, беги давай.
Девочка, кивнув, побежала в сторону дома, не меняя направления. Инквизитор внимательно следил за ней и, хоть и не слышал, что старик сказал ребенку, догадывался о возможных последствиях. Так и вышло - добежав до дома, девчонка не зашла в него, а, завернув за угол, скрылась из виду. Рихард сделал вид, что ничего не заметил. Остальные селяне уже все зашли в дом. На улице остались старейшина, капитан и две претории.
- Ну так что, солдат-то своих снаружи оставишь? - участливо спросил дед, - В доме все уже не поместимся.
- А ну как вы там на меня все вместе навалитесь? - с показной осторожностью спросил Рихард.
- Ааа, да мы ж все мирные, ты не боись! - широко ухмыльнулся щербатым ртом культист.
- Я и не боюсь, - в ответ ему улыбнулся инквизитор.
Только сейчас старик ощутил, что, глядя на улыбку и полные странной злобы глаза пришлого, пропустил неуловимое и быстрое движение. И прямо сейчас из спины еретика торчало окровавленное лезвие шпаги, вогнанной в него по самую гарду.
Улыбка медленно сползала с губ старика. Он кашлянул кровью, окрасив себе бороду и губы в кармин. А Рихард продолжал глядеть ему в гаснущие глаза, улыбаясь, как доброму другу.
Где-то недалеко раздался грохот выстрела. Девочка явно не добежала до своего бога.
- Отправляйся в ад, мразь, - ласково проговорил инквизитор. Резким движением оттолкнул от себя старика, вынимая из него шпагу и тут же нанося широкий рубящий удар по потерявшему равновесие телу. На землю культист упал уже мертвым.
С грохотом снаружи заперли дверь. Закрыли засов.
- Претор,- обратился он к одному из старших, - Дом поджечь. Кто будет пытаться выбежать или выпрыгнуть в окно - убить. Приказ ясен?
- Как день, - спокойно кивнул претор. Они неоднократно выполняли карательные операции, всецело доверяя своему капитана. Если был отдан такой приказ - значит на то были самые веские причины. А о них на Авроре спрашивать не полагалось.
- Я вернусь. - коротко ответил инквизитор и, не вытерев шпагу и не вкладывая её в ножны, быстро побежал туда, куда не так давно направилась малолетняя культистка. Сейчас нужно было догнать Еву и проследить за ходом операции - если еще было не слишком поздно. О том, что уже поздно, Рихард даже думать не хотел.
***
- Выползай, кусок болотного дерьма. Ты где-то рядом, я знаю. Надеюсь, тебе очень понравилась закуска. Не пробуй убежать, я тебя выслежу. Я убью тебя.
Шелест листьев кустарников, звук кваканья лягушек. Казалось, болота никак не отреагировали на крики девушки - как оно и должно быть в природе. Слишком мелочными для мироздания были люди, много говорили лишнего, о чём потом жалели. Много делали плохого, о чём потом также жалели. А природа оставалась существовать неизменно, вне зависимости от прихода и ухода людей.
Из-за одного дерева, несмело, совершенно робко вышла девочка - с виду ей было лет пять от роду. Длинные зеленые волосы ниспадали почти до земли. Одета она была в смешное и нелепое желтое платьишко в белый горох, явно не раз видавшее стирку. На руках и босых ногах, которыми девочка осторожно ступала по болотному мху, между пальцами красовались перепонки.
- Ты кто? - на местном наречии приветливо спросила она у Евы, потихоньку приближаясь, - Я тебя не знаю.
Остановившись и чуть подумав, девчушка дрогнула - её волосы и кожа стали точь-в-точь походить на волосы и кожу пришедшей в её дом незнакомки. На лице последними появились веснушки.
- Ты тоже будешь со мной дружить, да? Я - Илма. - девочка улыбнулась, моргнув желтыми с вертикальными зрачками глазами, - Ты принесла мне подарки? Я люблю подарки!
Явно радуясь возможным подаркам от незнакомки, девчушка вприпрыжку побежала к Еве. Но, пронесясь всего несколько шагов, резко остановилась, как если бы натолкнулась на стену.
- Ай, больно, - жалобно промычала она, - Как ты это делаешь?
Она подняла на Еву непонимающий взгляд. Своим чутьём болотная жительница чувствовала, что неприятные ощущения доставляла именно незнакомка одним своим присутствием.

Девочке было всё больнее - особенно когда незнакомка просто села рядом и назвала её по имени. Что-то изменилось - то ли небо стало ниже, то ли саму сущность древней раздирала непонятная энергия - и девочка завопила, упав на колени. Она попыталась слиться со мхом, поменять цвет волос, исчезнуть в подстилке - но было бесполезно. Женщина, что стояла рядом и обращалась к ней, как будто не давала ей этого сделать.
Мало кто мог бы понять древних, которые сталкивались с инквизиторами так близко. Илма задрожала всем телом, пытаясь что-то сделать, спасти себя - но не выходило. За все свои двадцать тысяч лет существования в этих болотах, пусть и с перерывом на небытие, древняя ни разу не видела и не чувствовала ничего подобного - ни один человек не мог, просто не мог ей причинить боль. От опасных и вооруженных она убегала - заводила в топи, где они тонули, все, как один. Слабых, нуждающихся она подчиняла - никто и никогда не мог себе даже помыслить, чтобы обидеть невинное божественное дитя. Теперь же голос незнакомки резал мысли в голове, как острый нож режет теплую кожу.
Она начала протяжно подвывать, всхлипывая. Что может чувствовать человек, когда он идёт по дороге и вдруг понимает, что не может прыгнуть вверх, не может лечь и не может идти дальше? Страшное состояние полной беспомощности было чуждо для демона так же, как чуждо человеку ощущать внезапную непокорность собственного тела.
- Ты убийца, не так ли? Ты убивала их всех? Всех, кто забредал сюда?
- Ни-и-е-е-е-ет.., - захлебываясь, рыдала девчушка, произнося слова скороговоркой, - Я не убивала! Не убивала! Не убивала! Зачем ты хочешь меня обидеть? Я не сделала тебе ничего! Я никому ничего не сделала! Они приносили мне еду, подарки... они любят меня, а я люблю их! Что в этом плохого?!
Она зарыдала еще сильнее прежнего, будто не замечая ножа на горле.
***
Рихард бежал сквозь заросли быстро, как только мог. Вдох, вдох, выдох, выдох. Не сбить дыхание. Перескочил через поваленное дерево, уклонился от ветки, что летела ему в глаза с явным намерением их выколоть. Бег, безумный. Сквозь лес, по краю болота. Яркие ленты мелькают по сторонам. Разноцветие тряпок сливается в путеводную нить. Только бы успеть, только бы успеть. Какое-то нечеловеческое, звериное чутьё не давало инквизитору остановиться, бежать медленнее. Что-то подсказывало ему, что каждое мгновение теперь имело цену жизни или смерти. Ветка. Вниз, в сторону. Снова разгон, не сбивая темп. Стволы деревьев проносятся так быстро, что ударься в один - и еще час не встанешь, если вообще в живых останешься. Вдох, вдох. Выдох, выдох. На левую ногу. Сапог плюхнул в болотную жижу, что притворилась твердой лесной подстилкой. Взял левее, уходя от болота. Нельзя медлить. Нельзя. Окровавленная шпага мелькнула - и еще две ветки, грозившие разодранным лицом, улетели с дороги координатора. Об усталости можно будет вспомнить потом, когда всё закончится. Он бежал, но категорически не успевал. И оттого злился, молча проклинал всё на свете, но бежал еще быстрее.
***
Только сейчас демоница почувствовала, что начинают гибнуть те, кто давал ей энергию для существования. Один за другим. Все. До последнего. И как удар молотом, пришло осознание - вот прямо сейчас её не станет. На этот раз окончательно и бесповоротно.
- Сбрось личину, Илма. Покажи своё истинное лицо перед смертью. - слова девушки жгли пламенем.
Дикий утробный крик был Еве ответом. С древней начала пластами спадать кожа - как если бы она начала гнить заживо. Обнажались склизские покровы, гноящиеся, распространяющие мерзкий запах болотного тлена и разложения. Безумный, наполненный болью и отчаянием крик перестал быть похожим на человеческий - так не сможет вопить даже человек, заживо сжигаемый в печи.
- Ааааааааа!!!
Демоница резко крутанулась - так, что нож девушки лишь самым краем коснулся её кожи, а клок волос остался в руке Евы.
Девушка забыла наставления и сошлась с демоном лицом к лицу без твёрдой, абсолютной уверенности в своём желании и силах уничтожить это существо - расплата не замедлила проявить себя во всей красе. Демоница, роняя кровь, куски кожи и тканей, терзаемая энергией инквизитора, нашла в себе силы прыгнуть на Еву - так, как явно не прыгают маленькие девочки. Уродливая пасть, полная треугольных зубов, сомкнулась на левом плече девушки, а ядовитые выделения, покрывающие зубы демона, попали в кровь.
Ева запоздало почувствовала, что её движения становятся медленнее, небо и деревья вокруг плывут в сизой дымке. Она неумолимо теряла сознание.

Сердце стучало как бешеное, пытаясь сломать грудную клетку, вырваться наружу, чтобы глотнуть воздуха, которого так не хватало несущемуся по болоту инквизитору. Прыжок, поворот, еще прыжок, снова бег.
Когда он уже подбегал к алтарю, то увидел, что опоздал - Ева, поваленная на спину в болото и мерзкая тварь, явно уже не целая, повреждённая как ментальной силой самой девушки, так и ножом, но всё еще живая и способная идти до конца.
Даже в тот момент, когда инквизитор вызывал в себе ненависть, сражаясь с демоном, подчиненным Воину, он играл, развлекался, издевался над жертвой. Ныне же, вид лежащей, беспомощной и, возможно, уже мертвой девушки, к которой он успел по-своему привязаться, затронул такие потаённые струны его души, которые задевать не следовало. Он вспомнил мертвую мать, лежавшую на каменном алтаре, её раскрытые зеленые глаза, уже не видящие ничего. Перерезанное горло, немилосердно запачканное грязью, кровь на камнях. Кровь повсюду. Вырезают сердце. Сердце. Кровь. Чад факелов. Огонь и смрад.
В движениях и облике координатора не осталось ничего человеческого. Илма, уже раскрывшая пасть, чтобы перегрызть горло смертной, что покусилась на её существование, оцепенела. Разве может бессмертное существо испытывать ужас и суеверный трепет перед тем, кто рождён только для того, чтобы умереть?
Может. Потому что сейчас демоница ощущала, что даже высший древний не смог бы противостоять тому, что несло ей небытие. Ибо сейчас перед ней была сила, что не имела к миру смертных никакого отношения.
Дикий крик ярости, что выдали лёгкие инквизитора, заживо разрывал болотную тварь - с неё, как под порывом ревущего урагана, наполненного осколками стекла и стали, срывало куски кожи и плоти, истлевающих и сгорающих прямо в воздухе. Глаза с вертикальными зрачками лопнули, а брызги не долетели до земли, испарившись от материализовавшейся ненависти. Вопить от боли тварь уже не могла - язык и зубы вырвало и сожгло смертельным поветрием почти сразу.
Когда инквизитор в исступлении донёсся до цели и рубанул шпагой наискось - рубить было уже нечего. От демона не осталось и следа в этом мире.
Он крутанулся, разворачиваясь на месте. Увидел лежащую Еву. Бросил шпагу на землю и упал на колени рядом с девушкой. Приподнял её, придерживая голову и спину - она еще не до конца закрыла глаза, еще дышала.
- Ева! Девочка! Нет, нет! Держись, держись, не умирай! - он пальцем стер грязь и кусок земли у неё со щеки. Почему-то ему казалось теперь, что это было очень важно, - Не вздумай! Слышишь меня? Это я тебе говорю. Не сметь умирать, черт бы тебя подрал! Блять... Ева, приказа умирать не было! Слышишь?!
Он приложил ухо к груди. Сердце еще билось. Но медленно. Ужасно медленно.
Что делать дальше, он почти не думал. Это было очевидно. Вернул шпагу в ножны. Затем - поднял Еву на руки.
***
Следующие часы стали для инквизитора подобны тормозящему старому фильму, когда проектор зажевывает пленку. Как будто ты продолжаешь жить и дышать с прежней скоростью, а мир вокруг тебя и люди в нём становятся медлительными, тягучими, совершенно неестественно тянутся минуты.
Он отнёс Еву к отряду - так быстро, как мог. Деревню спалили дотла, а всё ценное, что там было, бойцы забрали себе в качестве трофеев. Критическое состояние девушки успели оценить все - и никто не задавал вопросов, почему капитан гонит их обратно на корабль с такой скоростью, будто за ними гонятся сразу все демоны ада. Никто не спал, никто не отдыхал - ели и пили на ходу, а наскоро сооруженные носилки, на которых несли раненую, передавались посменно. И всегда рядом следовал сам командир крейсера, обеспокоенно вглядываясь в живот девушки - будет ли следующий вдох или нет. Бывало, Рихарду казалось, что между вдохом и выдохом Евы умещается целая вечность. Но она продолжала дышать.
Когда измотанные люди вернулись на Аврору, ученицу инквизитора доставили в медблок - конечно, яд определить не смогли. Слишком странный вид был у укуса, будто в девушку акула впилась, а сам капитан говорил, что не видел, кто или что это было. Три дня Ева не приходила в сознание, хотя её состояние улучшалось применением лекарств. И только на четвертый день открыла глаза.
Как только об этом доложили капитану - он, не объясняя никому и ничего, просто ушел с совета грандов, наплевав на доклад гранд-эконома. Останавливать Рихарда никто и не думал - это было слишком опасно для здоровья.
Открыв дверь медблока, координатор прошел к кровати, на которой лежала Ева. Ухмыльнулся, сев рядом на табурет.
- Что, девчонка, в рай не пустили, а в преисподней для тебя не нашлось свободного места?
Он всеми силами пытался скрыть радость. Получалось совсем плохо.