Ржавый Север |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ржавый Север » I Дивный новый мир » По дороге сна
● Название По дороге сна
● Место и время 14 июня 2078, пещера Хагита
● Описание Брать чужое - нехорошо, в особенности у Древних, четко разграничивающих право собственности на заблудшие души. Но если ты родился гигантской четырехметровой многоножкой, никто и слова не скажет о хоршем тоне, и, к примеру, о том, что играть с едой - неприлично.
Никто, кроме этой самой еды, которая, к слову, еще и чужая
● Участники Хагит, Рагна
Отредактировано Хагит (2016-05-02 13:32:43)
В руке пульсировала раздражающая боль. Отдаваясь слабостью во всем теле, пульсировала со строго определенным ритмом слабого сердцебиения Рагны, которая, с присущим ей смирением, ожидала своей участи.
Обойдя родной край вдоль и поперек, на своем пути она часто встречала охотничьи уловки вроде присыпаных листьями капканов, могла предполагать, где стоит быть осторожнее и в какой местности лучше не сходить с тропы, а когда луше обоходить дороги стороной.Однако на чужой территории можно было полагатьс лишь на собственную внимательность.
Её-то Рагне не хватило.
Сначала она даже обрадовалась, что в этом подобии волчьей ямы никто не установил остро заточенные колья, которые вошли бы в ее тело, как нож в масло. Конец жизни культистки настал бы раньше, чем она это планировала, но, несмотря на это, был бы невыносимо долгим. Но вместе с болью от ушиба пришло и понимание того, что создатель ловушки не хотел никого убивать. Его целью было поймать жертву живой.
Яма была глубокой, а стены идеально гладкими и твердыми, будто каменными, что не давало бы и малейшей возможности выбраться. Что за зверя могли ловить в такой "погреб"?..
Прислонившись ушибленным местом к прохладной земле, сквозь тонкую ткань рубашки ощущая все бугорки и неровности, плотно и тщательно утрамбованные чьими-то ногами, девушка закрыла глаза и молча ожидала, когда за ней придут.
Когда сквозь густую листву деревьев стали прорываться красно-оранжевые закатные лучи, когда поблизости послышались человеческие голоса. Бородатое лицо показалось у края ямы и тут же исчезло. Доносящиеся до ушей Рагны обрывки переговаривающихся голосов заставили ее напрячься и прислушаться, однако совсем скоро все стихло. В яму спустилось подобие деревянной леницы и колоритных персонажей по ней. Они напоминали культистке сказочных леших, диковатые, в странной одежде, неразговорчивые. За секунду скрутили ее, надев мешок на голову, и потащили куда-то.
Попытки докричаться до них на всех ивестных языках оставались тщетными. Помимо того, что своеобразные охотники говорили на своеобразном диалекте, в произношении которого Рагна с трудом могла уловить знакомые слова, они попросту не обращали на ее дерганья никакого внимания.
Долго-долго, ее то волокли, то заставляли идти своим ходом, но когда она начинала спотыкаться, вновь тащили, швыряя, как мешок с картошкой на землю, когда выдавались короткие передышки, затем все повторялось вновь.
Уже стемнело, а они все брели по гористой местности, и больнючий ушиб оставался аименьшей из проблем Рагны. Там, куда ее привели ощущался холод и сырость, слабое пламя факела пронесли совсем ряом, и оно на секунду одарило теплом, после чего недружелюбная атмосфера вновь вцепилась в культистку.
Чьи-то руки торопливо развязали веревку и сняли с нее мешок. Вглядываясь в темноту, Йенсен увидела нескольких человек, соявших поодаль, почтительно склонившись перед чем-то...
Оно зашевелилось, и Рагна инстинктивно отшатнулась от ползущего прямо на нее гигантского насекомого. Но лишь две секунды понадобилось ей, чтобы вспомнить, кто она.
Перед ней был один из демонов, которые и в подметки не годились ее Господину. Он не посмел бы ничего с ней сделать. А потому ее голос прозвучал спокойно и уверенно, подкрепленные меткой, оставленной у нее на теле несколько лет назад. Бояться было нечего.
- Кто ты?
Хагит почуял печать другого древнего на пленнике, еще не приблизившись вплотную, и не мог не почувствовать себя раздосадованным. С простым человеком можно много всего сделать – можно съесть, можно уговорить вступить в культ. С чужой последовательницей (а это была именно девушка, как уже разобрался Хагит, подползший поближе) ничего не сделаешь, не рискнув поссориться с ее покровителем. Хагит задумчиво потрещал клешней. Большой вопрос еще в том, какому именно демону принадлежала его находка. Будь перед ним культистка мелкого божества или кого-нибудь из Хагитовых хороших знакомых, например, Змея или Земли, Хагит бы оставил ее в заложниках, а кого-нибудь из своих послал разбираться, с какой это стати древний позволяет своим культистам шляться по Хагитовой территории и не против ли он, если Хагит откусит кусочек. Хотя со Змеем разговор мог бы принять совершенно неприятный оборот, если бы тот вспомнил о вассальных узах, связывавших их в прошлом. Впрочем, Хагит бы и сам будет не против о них вспомнить, если дела пойдут худо, а присягнувшие другим демонам будут топтать его владения.
Что ж. По меньшей мере, что хорошо с культистами: они не впадают в панику при виде многоножки с человеческим лицом, не пытаются судорожно его прикончить и не верещат пронзительными голосами. Можно поговорить лицом к лицу как древний с человеком.
– Я – Хагит, владыка здешних мест. Что забыла последовательница древнего на моей территории?
Сейчас начнется: а я не знала, а я заблудилась… Почему никто, кроме самого Хагита, не знает, что он здесь живет? Ах да, точно, он прячется от инквизиторов и людей со слишком большими пушками… поганая жизнь. Когда древние изведут всех инквизиторов и окончательно покорят людей – а они просто обязаны это сделать – Хагит закажет себе красивые столбики с табличками «Не влезать! Здесь живет Хагит!» – и с его портретом для пущей убедительности.
Впрочем, это еще хорошо, если она нечаянно заблудилась, а не пришла с какой-нибудь коварной целью выслеживать и вынюхивать.
- Я могу узнать, кто твой покровитель? – зачем ходить вокруг да около, лучше сразу спросить.
Культисты самого Хагита переминались с ноги на ногу у выхода из пещеры. Они уже почувствовали, что слегка облажались, притащив добычу малопригодную для еды из-за политических соображений, а потому надежды, что их владыка останется довольным, стремительно улетучивались. Хагит делал вид, что не замечает их волнения, хоть и считал, что они не виноваты. Но пусть пока понервничают, а потом он их успокоит, им это полезно – чувствовать на себе руку (а точнее, целых десять) карающего и милующего божества.
Тварь была здоровенной и вполне разумной, хотя с первого взгляда так совсем не казалось. Переборов в себе яростное желание обернуться и бежать прочь без оглядки, Рагна заставила себя смотреть в пустые, будто затянутые пеленой глаза лица древнего, и отвечать ему ровным и спокойным голосом. Чувствуя себя частью чего-то большего, чем она сама, отдельно функционирующим придатком тела своего Бога, слоняющимся по миру с четко определенной целью, она не боялась ничего. С ее причастности древнему не моги не считаться и вряд ли были способны навредить ей, хотя бы потому, что любая беседа шла не напрямую с культисткой, а с проекцией ее хозяина. В опрееленном смысле, это значительно облегчало девушке жизнь. В то время как в общении с несведущими людьми приходилось постоянно придумывать поводы и причины, каждый раз рисуя себе новое лицо, изображать чувства и эмоции, в связях со "своими" такая необходимость отпадала. Перед ними у Рагны не было своего "Я", как не было страха за свою жизнь
- Куда я иду и зачем - мое дело, и тебя никак не касается. Я шла мимо. А твои люди не очень хорошо со мной обошлись -
Прекрасно понимая, что должна бы вообще-то сказать спасибо тащившим ее в темную пещеру рукам за то, что не перерезали предварительно подозрительной чужестранке горлышко, культистка отказывалась ставить себя в положение нарушительницы чужих границ и играть роль виноватой.
Зазубренные, острые конечности в опасной близости от ее лица всколыхнули внутри давно забытое отвращение к насекомым. Длинный язык, острые зубы... она не сразу поняла, что странного вида сферы на голове - никакое не украшение, а тоже часть организма пещерного божества. Темнота скрывала большую часть тела Хагита, и Рагна была абсолютно уверена, что не хочет увидеть его продолжение. Шевелящееся брюшко, клацающие над ухом клешни, жутковато звучащий голос - все это недвусмысленно намекало на острую необходимость быть повежливее.
Не заставляя сороконожкоподобную гадину долго ждать, Рагна задрала ткань рубашки, оголяя печать, хотя далось ей это нелегко ввиду полученной при падении травмы.
- Многоликий - мой Господин. -
Одежда вновь закрыла метку, и культистка вернулась к наступательной позиции, насколько это вообще было возможно, поставленной в оппоненты зубастой и когтистой твари с группой людей на подхвате.
Земля полнилась странностями. Наверняка культисты, поклоняющиеся странному существу с клешнями, не были самым необычным и ужасным из того, что Йенсен могла повидать и уже успела увидеть на своем веку, потому и ничто из происходящего не нарушало ее чувства собственной неприкосновенности.
Хагит чувствовал на себе пристальный храбрый взгляд девушки, именно чувствовал, а не только видел – если видел вообще. И подумал, что это хорошо. Пускай смотрит, она не знает, что белесые глаза – одно из главных оружий Хагита, и он с легкостью сможет ее усыпить, если захочет. Если сочтет нужным.
– Не очень хорошо? Что тебе не нравится? Что они вытащили тебя из ловушки, в которую ты сама залезла, – насекомовидное чудовище слегка поскрипывает, словно выражая презрение или насмешку. – Или что проводили тебя ко мне, соблюдая некоторые предосторожности? – под предосторожностями он имел в виду мешок на голове.
Многоликий. Вот это Хагиту начинает не нравиться. Он видел Многоликого много тысяч лет назад, и то мельком, и ничего не мог сказать про его характер и привычки, кроме того, что он был… до крайности многоликий. Может быть, высшему демону и глубоко начхать на отдельную последовательницу, у него их много, но вряд ли чувство собственничества позволит ему так просто спустить обиду. В этом все древние одинаковы, именно поэтому их культисты могут чувствовать себя защищенными. Лучше боятся одного, чем всех сразу.
– Что ж, – продолжил Хагит. – У меня нет желания ссориться с Многоликим. И если твои дела вправду меня не касаются – это хорошо.
Вот не хочется же отпускать ее просто так. Даже своих людей жалко, тащивших ее так долго через лес и горы. А ведь Хагит остался без еды, значит, будет высасывать энергию из них самих. Надо попробовать выбить из нее что-нибудь полезное, не прибегая к насилию.
– Я бы мог отпустить тебя прямо сейчас, – продолжил он, хищно улыбаясь во весь зубастый рот. – Но провожатых не дам, я не буду гонять своих людей по горам. Уже темно. А одна ты точно не выберешься.
Пожалуй что, она и днем не выберется - одинокая девушка посреди леса и заброшенных шахт. По территории Хагита бродят дикие звери, а за пределами могут встречаться дикие люди, которым начхать на то, кто кому поклоняется. Или даже наоборот - именно на таких они и охотятся.
Отредактировано Хагит (2016-05-03 11:00:50)
Сохраняя кому эмоций на лице, Рагна лишь прикусила язык в ответ на насмешку пещерного божества. Чувства, которые эти слова могли бы задеть, у культистки напрочь отсутствовали, а вступать в перепалки с Древними, пусть даже и низшего порядка из-за призрачного желания быть правой - себе дороже. Но было в принципе странно, что подобное Хагиту существо имело разум, которого хватало больше чем просто на то, чтобы самостоятельно составлять слова в предложения. Девушка могла даже удивиться, если б только умела. Ее разум и эмоции были готовы увидеть и осознать все что угодно, что вписывалось в концепцию мира, стоящего у пропасти в неизведанное.
Слабые отблески света, падающие от входа в пещеру, едва ли были способны осветить все вокруг, но глаза постепенно привыкали к темноте, и Рагна, вглядываясь в пространство, по крупицам цепляя детали: неровности стен пещеры, запах мокрого камня и гнили, доносящийся и черного провала темноты, неясные очертания на полу, напоминающие обломки костей, перебирающие по ним слабым перестукиванием ножки существа. Все вокруг пропиталось медленной уродливой смертью.
Поток холодного воздуха прошел по спине, отчего Рагна покрылась гусиной кожей, и сердце отчаянно забилось в клетке из плоти и костей. Абсолютно честно перед собой она признала, что предпочла бы ночевку в лесу с последующим блужданием в чаще длинной ночи в подобной компании. Но так было нельзя. Портить отношения с хозяином глухих мест, упускать возможность быстро и с минимальными потерямивыбраться туда, ткуда пришла - глупо, нерационально, позорно. От такого поведения ничего хорошего произойти не может, и одна очень важная в жизни культистки персоа совершенно точно останется недовольной..
Этого нельзя было допустить.
Рагна покорно склонила голову перед Хагитом и, пока крохотное и забитое существо внутри неслышимо кричало о протесте, произносила слова благодарности.
- Я буду вам очень признательна, если Вы приютите меня в эту ночь -
Голос внутри оборвался и замолчал. И какая разница? Рагна все равно никогда его не слушала.
- Мне жаль, что я нарушила Ваш покой... -
Все, что ей оставалось - это призрачная надежда, что местные жители не решат, что было бы забавно вышвырнуть чужестранку среди ночи в незнакомую ей глушь, где она могла бы проходить вечность, так и не найдя ничего, кроме смерти. А они могли бы. И тут уж какая к черту разница, кто твой Бог? Если, дура, заблудилась, сама виновата.
Выслушав девушку, Хагит мысленно одобрил выбор Многоликого. До чего же проще, на самом деле, иметь дело с культистами, даже с чужими, а не с прочими смертными. Они куда больше осведомлены о мире древних, не впадают в панику от одного их вида, но не забывают бояться там, где стоит бояться. Точнее даже, проявлять осмотрительность. Быть может, кто-то из заносчивых и глупых людей назвал бы трусостью вежливую речь пленницы Хагита, кто-то даже подумал, что она унижает себя. Но подземное чудище считало, что с ним разговаривать нужно именно в таком тоне, и покорность девушки пришлась ему по душе.
- А ты благоразумна, - проскрипел он, - мне нравится то, как ты говоришь.
Поговорить с хорошим человеком приятно, пусть даже где-то в глубине подгрызает досада, что человек оказался слишком хорошим и не дал повода себя съесть. Бесспорно, в данном случае дело даже не в поводе, а в печати Многоликого - как бы не вела себя девица, Хагит поостерегся бы ее обижать, не зная, насколько следит данный древний за своими подопечными. Хоть и можно предположить, что не очень-то балует, обычно избалованные люди держаться куда наглее.
Древний шевельнул головой, разворачивая половину глаз-шаров на едва слышный шорох - там в углу переминался с ноги на ногу его старший последователь, явно желающий выразить свое мнение насчет происходящего.
Но Хагит не дал ему даже рта раскрыть, и произнес, словно отвечая на его мысли:
- Нет, не стоит. Я знаю, что ты хочешь сказать, я знаю и твою склонность убивать всех, лишь бы не рисковать. Сколько мне тебя учить?
- Но, господин, - отозвался мужчина, буравя незнакомку тяжелым взглядом. - К чему нам быть милосердными? Ее бог не станет печалиться из-за столь незначительной потери, к тому же... откуда он узнает? Ее могли съесть в лесу волки. А вот если мы ее отпустим...
Хагит развернулся к нему всем туловищем и провел предупреждающе в воздухе клешней, показывая, что довольно слов. Ему не особенно хотелось показывать перед своими, что он боится Многоликого, поэтому он не стал втолковывать Лёвеншёльду основы демонической дипломатии, лишь заметил:
- Я не убиваю тех, в ком не вижу угрозы и кто вежлив со мной. И довольно об этом.
Он знал, почему его люди хотят расправиться с девушкой - не только из боязни, что вернувшись к себе, она сможет разболтать о подземном чудище кому не надо. Как раз от культистки такого можно было ждать меньше всего. Но Хагиту нужна была еда, энергия, и если он не вытянет ее из пленницы, он будет иссушать их самих. Что поделаешь, такова цена договора с демоном, но так хочется всегда найти лазейку.
- Мои люди не доверяют тебе, - снова обратился Хагит к девушке, - может быть, расскажешь что-нибудь о себе? Кто ты, помимо того, что человек Многоликого, куда шла через лес?
Ему хотелось поговорить - новых лиц он не видел почти полгода, кроме того, он надеялся услышать что-нибудь полезное.
Отредактировано Хагит (2016-06-15 00:01:00)
Это вечное балансирование на грани между возвышением своего божества и уважением другого, в котором одно неловкое движение в сторону вполне могло стать катастрофичным для жизни человека, волею судьбы попавшего в тиски между интересами двух древних и могущественных существ. Если же к этому противостоянию примешивалось еще и чувство собственной важности, хрупкое равновесие мгновенно рушилось и несчастный глупец летел в глубокую пропасть без надежды вернуться. Все было в порядке лишь до тех пор, пока последователь ставил на первое место своего Бога, его интересы и честь.
Глупый последователь многоножки вряд ли мог представить себе все переплетение судеб, власти и взаимоотношений между Богами и их почитателями, и Рагна ему это прощала. Он, скорее всего, ни разу не покидал своего медвежьего угла, и Хагит, вероятно, был для него центром мироздания. Но поставить на место покусившегося на чужое стоило.
Она плохо понимала его речь, но ключевых слов, чтобы уловить суть, ей хватило. Прошло недостаточно много времени, чтобы присягнувшая тому, у кого больше тысячи лиц, могла бы полноценно пользоваться своей способностью, но на профилактическую демонстрацию ее хватило.
Из-за плеча глядя на говорящего, с каждым новым ударом сердцебиения ощущая распространяющуюся под кожей боль, Рагна изобразила свое любимое лицо. Кожа девушки приобрела синевато-серый, трупный оттенок, рот растянулся в безумном оскале от уха до уха, обнажая челюсть вместе с посеревшими деснами и зубами мудрости, глаза налились кроваво-краснымцветом.
«Ты хоть знаешь, о ком говоришь?»
Девушка была повернута к многоножке полубоком, и потому обзору Хагита была доступна лишь малая часть представления. Однако все Боги знали, на чем специализировались культисты Многоликого, и потому для них было очевидным, что опасности подобная шутка не представляла. Силы Рагны кончились секунд через двадцать, и отсчет в сутках начался для нее почти что заново.
Хагит предельно ясно выразил свое нежелание ссориться с одним из Великой девятки, и Рагна почтительно склонила перед ним голову.
- Я лишь скромная травница. Иду в родное в поселение моего покойного отца, что за этим лесом. Сама я издалека – Подменив главное второстепенным, намешав правды с ложью, Рагна выдала информацию, которая предположительно могла бы устроить всех.
Впрочем, и ежу понятно, что по малознакомым и опасным лесам культисты ходят обыкновенно по приказам своих Хозяев, да только может в этой местности ежи и не водились. Не посвященная во все детали жизни великих, Рагна лишь знала, что не все они между собой ладили, а потому излишняя правдивость могла нечаянно навредить Господину. Кто знал, кому этот Хагит служит и как на кого доносит? Хотя бы и в такой глуши, Рагна чуть не поежилась, когда представила, как многочисленные отростки-ноги с огромной скоростью проносят извивающееся тело над землей, чтобы встретиться с неизвестным покровителем.
- Для меня было очень большой неожиданностью встретить здесь кого-то… разумного – Рагна недоверчиво покосилась на предлагавшего прикончить ее человека.
- Люди говорили, что эти места пустынны, но довольно опасны. Я ожидала встретить здесь более низкоранговых созданий. Они чуют метку, поэтому не подходят ко мне -
Девушка поежилась от холода, пробравшегося под тонкую ткань рубашки. Понятное дело, сумку у нее отобрали, солнце село, а верхней одежды никто не выдал. От лишнего движения всплеском боли психануло ушибленное плечо, и Рагна окончательно решила, что ненавидит северные леса и горы.
Пещерный житель был совершенно не готов к таким демонстрациям силы, но выдержка человека, долгие годы борющегося за выживание бок о бок с ужасным монстром, ему не изменила. При виде исказившегося в ужасной гримасе лица девушки он лишь прикусил губу и сжал крепче нож, а в глазах его сверкнула ненависть. Нельзя сказать, чтоб он совсем ничего не знал о чужих богах и не представлял, какую угрозу они могут нести – но мир для него ограничивался кругом его семьи и его божества, а остальные были чужие, о которых он не привык думать, как о живых существах, но лишь как об внешней угрозе. С ними нельзя считаться, их можно было лишь обманывать или убивать.
Хагит же отреагировал на увиденное по-своему. Девушка повернулась к нему боком, и он не заметил ни большей части зубов, ни кровавых глаз, зато трупный цвет лица пробудил в нем определенные ассоциации. Очень определенные. Такие, что Хагиту пришлось срочно сглатывать поток ядовитой слюны, едва не потекшей из уголка рта – он и не знал до сих пор, что настолько хочет есть. Ну правильно, свежие люди для него почти не съедобны, а вот слегка подгнившие… в общем, его так и подмывало сказать «Не делай так», но он притворился, что ничего не было.
- Травница? – демон подозревал, что ему говорят не всю правду, но надеялся, что скрываемая правда его не касается. А вот из рассказанного можно попытаться извлечь пользу. – Ты умеешь лечить человеческие болезни травами?
Когда пятеро людей и один демон живут в полной глуши в горах, им бывает нелегко в случае болезни одного из них. Хагиту никто не мог помочь, кроме него самого, и если он обжигал на свету хвост или глаз, то залечивал потом своими силами в темноте пещер. Однажды днем потолок одной из шахт провалился и луч солнца упал на клешню – воспаление было таким сильным, что Хагит счел разумным отрезать пострадавшую лапку. Потом она отросла.
А вот с людьми такое не проходит.
- Один из моих людей болен, не сильно, но мы испробовали знакомые нам средства, а болезнь не проходит. Как думаешь, ты могла бы что-нибудь сделать? А мы покормим тебя, согреем и проводим завтра утром назад к ловушке.
Тут даже мужчина, карауливший у двери с ножом в руках, посмотрел на пленницу более дружелюбно и заинтересованно. В самом деле, если она поможет им таким образом – что ж, значит, не зря они старались, тащили ее через весь лес к своему господину.
Подобие возбужденной радости вспыхнуло в груди Рагны, когда мужлан впился в нее взглядом бессильной ненависти. Гнев и злоба - единственные эмоции, в искренности которых можно было не сомневаться почти всегда. Культистка считала, что раз так сложно сдержать и подделать подобного рода чувства, именно они и составляют суть презренного человечества. Шила в мешке не утаишь, и девушка не встречала на своем пути человека, который безупречно владел бы своим гневом, и сама она, в свою очередь, с трудом сдержала злорадную усмешку. Невозмутимо притворившись, что последователей пещерного бога, стоящих совсем рядом, не существует вовсе, Рагна изображала кроткую покорность.
- Разумеется - выразила на своем лице культистка соучастие чужим проблемам. - Я зарабатываю этим на жизнь -
У многоногого проклюнулся интерес к ее умениям. Очевидную истину о том, что выгодно быть полезной и незаменимой Рагна усвоила еще в раннем детстве, когда среди всех детей своей матери единственная не брезговала копаться в полугнилых внутренностях принесенных в жертву несчастных, изучая анатомию. Руководствуясь этим принципом, Йенсен забредала в самую глушь, вдали от больших селений, зная, что местные отдадут полцарства и принцессу с драконом впридачу за ее услуги при отсутствии в доступе хотя бы подобия врача.
На вопрос Хагита, девушка лишь недоуменно развела руками. - Сначала нужно осмотреть вашего больного... Но я обещаю, что сделаю все, что в моих силах в благодарность за ваше гостепреимство. -
Ушиб, свинцом растекающийся по спине и медленно перетекающий в руку, все еще болезнено ныл, напоминая о характере свойственного приютившим ее горным жителям гостепреимства, но Рагна улыбалась, не подавая виду. Нельзя жаловаться и показывать слабость. Нельзя быть больной и раненой. Иначе сожрут.
- Но, естественно, для этого мне понадобятся кое-какие вещи в моей сумке... которую, я верю, вы мне вернете. -
Осторожно покосившись на Хагита, девушка пояснила, чтобы не быть неправильно понятой:
- ...там мои записи и кое-какие травы, без них я как без рук -
Нвинно распахнув серые глаза, Рагна, насколько это было возможно, увеличивала шансы по возвращению своих дорожны запасов законному владельцу. И не дай Боже, кто-то из местных начнет в них рыться...
Пленница держалась почти безупречно, однако в конце все же оступилась, ошиблась в до сих пор тщательном подборе слов. Хагит не вчера вылупился из яйца - если, конечно, он вылупился именно из него, прошлое древнего было покрыто мраком, но почему-то ему самому представлялось, что должен был начать жизнь именно так. Как бы там ни было на самом деле, одно совершенно ясно - родился он давно, очень давно, и с людьми успел познакомиться хотя бы чуть-чуть. Ему всегда казалось, что этого мало - такими непонятными были эти создания. Вместе с тем его опыта хватало, чтобы понимать: когда человеческая особь употребляет выражения наподобие "кое-какие вещи" или "кое-какие травы", первое, что нужно сделать - проверить, что скрывается под этим туманным словечком.
Хагит не был параноиком, хоть жизнь в пещере и обязывала. Возможно, если б девушка попросила сумку назад в каких-нибудь других выражениях, он бы не заподозрил неладное и вернул бы ей собственность без личного досмотра. Но повторенное дважды слово "кое-какие" заставило его насторожиться.
- Прошу, - протянул он лапку к своему почитателю, который немедленно вручил ему сумку пленницы.
Всегда все проверяй сам, а потом, для надежности, дай проверить другому. На первый взгляд в рюкзаке не было ничего подозрительного. Действительно, травы - Хагит развязал мешочек, пошуршал травками, понюхал. Он никогда не претендовал на звание великого травника, и все же приблизительное представление о травах имел. Трудно его не иметь, когда живешь так долго, а забываешь так мало.
- Кое-какие травы, полагаю. Младший, отдай женщине - она посмотрит, - он протянул мешочек культисту.
Тот перехватил мешочек и, поклонившись, ушел куда-то в глубины пещеры. Второй из похитителей девушки подошел поближе, чтобы следить за пленницей. Он и правда был старше того, кого Хагит назвал "младшим", лет на двадцать, и по виду мог бы быть его отцом. Так оно и было в действительности.
Хагит же продолжал рыться в сумке. Следующей из "кое-каких вещей", привлекших его внимание, была горстка сухариков. Еда - это всегда важно и нужно. Падальщик надеялся обнаружить что-нибудь подходящее для него самого, но увы, все кусочки хлеба были высохшими до крайности и твердыми, без малейших признаков плесени или гнили. Разумеется, девица не знала, к кому в лапы попадет, а то, быть может, позаботилась бы о том, чтоб положить в сумку пару протухших консерв. Хагит покачал головой и протянул сухари оставшемуся культисту - прямо поверх головы девушки.
Кажется, они возьмут у нее плату за собственное похищение еще и личными припасами.
Ножи Хагита не заинтересовали - как же без них в путешествии, спички и деньги - тоже. А вот блокнот он достал и тщательно осмотрел, переворачивая страницы и закрывая то одну пару глаз, то другую, чтоб лучше сфокусироваться на записях. В них он ничего не понял - написано было слишком беглой скорописью, да и не факт, что на том языке, который Хагит знал. Он собрался было положить блокнот назад в рюкзак и объявить, что, по его мнению, "кое-какие вещи" опасности не представляют, как вдруг из блокнота выпал сложенный в несколько раз плотный лист бумаги. Древний развернул его и вгляделся. Повернул лист по-другому, посмотрел еще раз. Затем развернул его к затылку, проверил другими четырьмя глазами и окончательно убедился, что людские писульки - не самая сильная его сторона, но что-то похожее на эти линии и точки он уже несомненно видел, только сейчас не может вспомнить, где.
Но на то ему и нужны люди, чтоб объяснять, что к чему. Он передал лист бумаги Старшему, тот прищурился - но ему было слишком темно, пришлось отойти за угол пещеры и чиркнуть спичкой.
- Это карта, господин, - отозвался он, пока Хагит, жмурясь, пережидал вспышку света. - Карта нашей местности.
- Это неудивительно, людям трудно найти дорогу без карты.
Еще одна вспышка света.
- Там отмечен крестиком твой прииск, господин, - снова подал голос культист. - Там и другие крестики есть.
- Это уже интереснее, - многоногий надвинулся на Рагну, выставил по паре конечностей с обеих сторон от нее, как бы заключая в живую клетку - на случай, если ей вздумается выкинуть какую-нибудь глупость, скажем, вырвать карту из рук Старшего и порвать. Тон его голоса звучал по-прежнему ровно и мелодично, да и выражение лица не изменилось, но качающиеся в воздухе клешни были достаточно красноречивы. - Я жду объяснений.
К досмотрю ее личных вещей Рагна отнеслась в высшей степени безразлично, поскольку вся их функция в конечном итоге сводилась к одному простому, и совершенно неопасному для Хагита пункту - не умереть. Свято уверовав в то, что перерой они хоть вдоль и поперек, разворошив мешочек с травами, подсчитывая каждый листочек, то не нашли бы к чему прикопаться.
Но она чуточку ошиблась.
Поскольку ни пещерная многоножка, ни ее приспешники не могли догадываться, с какой стороны Рагна держала свой путь, знать о том, что все отмеченные крестами точки - места жертвоприношений, им было и вовсе не суждено. Так и о том, что в конкретном заброшенном руднике уже несколько лет, заваленное камнями, лежит и ожидает своего часа кое-что интересное.
Таково уж было воспитание в среде культа Многоликого, процветающего у берегов Псковского озера, от которого одной из ярчайших черт Рагны стало лишь то, что она никогда не задавала вопросов. Надо ли пойти туда, не знаю куда, принести то, не знаю что - она пойдет и принесет, никого не спрашивая, где это самое "туда" и что там ее ждет.
Зачем душить спящего проводника посреди глухих гор, громко читая молитву, тащить его тело в темное место, резать еще теплую плоть и вынимать из нее сердце? Зачем проворачивать то же самое с юной девушкой, глубоким старцем, мальчиком пяти лет на окраине деревни, у речного обрыва, на лесной опушке? Зачем пожирать их сердца, едва тронутые жаром открытого огня? В такие детали Рагну никто не посвещал. А она не задавала вопросов, молча выполняя приказанное.
Но вот у Хагита вопросы возникли. Нутром чуя скорые неприятности в случае неправильно ответа, Рагна равнодушно посмотрела на кусок бумаги в руках у мужчины-культиста и, не меняя любезности тона, ответила:
- Просто карта. Я купила ее у проводника в Стокгольме, кресты в ней уже были -
Точно рассчитав, что узнать и проверить правдивость ее слов Хагит не мог, и ему оставалось только поверить, девушка хоть и не ожидала особой милости после подобной находки, но и опасности не ожидала. Технически культистка и не соврала - карта действительно была куплена в полисе. и отметки в ней были проставлены не ее рукой, потому даже пульс культистки ничем ее не выдал. Все еще держась за статус своего Господина, Йенсен сохраняла абсолютное спокойствие, будто не видя острых клешней в опасной близости от своего горла, не допуская и мысли, что кто-то из местных посмеет ей навредить. Слишком уж сильны в Древних собственнические чувства
Хагит прислушивался к чувствам, сгущающимся в глубине этого человеческого существа, стараясь угадать, врут ему или нет. Он не обладал способностью читать мысли, о чем бы, несомненно, жалел, если б в принципе был способен жалеть о том, что он - именно такой, какой есть. Но ему как-то в голову не приходило, что можно тратить силы на бесплодные размышления. А теперь он старался проанализировать слова девушки вкупе с интонацией и слаборазличимыми потоками энергии и сделать вывод. Не так что много было вариантов для выбора - она либо говорит правду, либо обманывает его.
Хагит еще раз посмотрел на карту, разворачивая ее прямо перед глазом на виске и прикрыв два соседних, чтоб изображение не плыло. Да, видимо, все так и есть: эти черты и линии обозначают символически его территорию, а вот этот крест... что должен значить этот крест?
Самым действенным было бы тотчас сбегать и проверить. Хагит воссоздал в воображении картину своей территории, попытался перенести мысленно крестик с карты на реальную местность, чтобы прикинуть, насколько это далеко и успеет ли он обернуться туда и назад до восхода солнца. Можно было, конечно, переночевать и на том прииске, но бросать на целые сутки своих людей с этой подозрительной особой ему не хотелось: они непременно сделаю какую-нибудь глупость, или упустят ее, или убьют. Последнее было бы вполне разумным, если бы не Многоликий.
Хагит повернул карту в лапках и посмотрел на нее другой парой глаз, запоминая в точности все детали. Нет, сегодня он туда не пойдет, но он понял, что это за место - и отправится туда следующей ночью.
- Посмотри еще раз, - он протянул карту культисту. - Ты знаешь это место, ты запомнил его.
Тот кивнул утвердительно.
- Тогда сожги эту карту. Ей она ни к чему, мы выведем ее из наших мест, а в других она пусть купит другую.
Культист взял лист бумаги и направился за угол, чтоб не слепить свое божество вспышкой огня.
Рагна обреченно вздохнула, глядя на человека, уносившего клочок бумаги с собой. Все-таки, она столько лет проходила с этой картой и было даже немного жаль расставаться с затертым листом.
Но если уж тупоголовый культист подземной каракатицы с кучей ног и клешнями смог запомнить место, отмеченное кресто, Рагна могла в своей голове воспроизвести ее целиком вместе с названиями и отметками. За много дней своего путешествия она выучила ее наизусть, а потому на решительный шаг сожжения ее личного имущества выдала лишь небольшое огорчение.
- А далеко ли от вас до ближайшего населенного пункта? - поинтересовалась она у стен пещеры, ожидая, какими еще любезностями осыпет ее горный народец.
- Я не боьшой мастер бродить по лесам -
Видали и больше, конечно. Достаточно маленький, чтобы бродить по незнакомой местности, ориентируясь по солнцу и по приметам, пусть и свалившись в волчью яму.
"Если врешь - думай о том, что действительно правда" - поучала ее в свое время София. Карта и правда была куплена у человека родом из Стокгольма, который подрабатывал проводником, правда, лет эдак семь назад. Кресты в ней и правда были, но Рагна потом добавила несколько новых, а старые обвела. Что из отмеченного было действительно пунктом назначения можно было только догадываться, однако ж если бы кто-то изместных заявился туда, то вряд ли бы отыскал запрятанное без знания инструкций того, кто спрятал.
Единственной проблемой Рагны оставалась возможность попасться многоногому во второй раз, и тогда уже отвертеться было бы маловероятным.
- Я надеюсь, ваши подозрения стихли, хоть и пришлось для этого сжечь мою вещь -
Рагна посмотрела на Хагита с укоризной во взгляде, будто бы это она, а не он, хозяйка мест на много километров вокруг.
- В таком случае, я бы хотела как можно скорее осмотреть вашего больного
Вы здесь » Ржавый Север » I Дивный новый мир » По дороге сна
